Нет, вот у меня сегодня правда великий праздник не смотря на то, что родственники всё же приехали. Мне написали Йокуру, да ещё какую!!! Правда вдохновлялкой для написания фика работала не я. А фик шикаааааааааааарнейший!!! Совмещает в себе очень много. А концовка ну вот рыдательная но это действительно прекрасно Нет, вот правда Йокура это великолепно!!! И пусть меня убьют фанаты Рёкуры. Хотя от Рёкуры я тоже не собираюсь отрекаться. Нетушки... Но мой бзик наконец-то получил отклик!!! И возможно у этого фика будет продолжение))) Температурка, огромное спасибо за твой труд. У тебя великолепно получается писать фики. Ты не жалеешь ни времени (как не крути до 5 утра сложно), ни сил. И результат соответствующий) Очень трогает и не оставляет равнодушным. Продолжай в том же духе, аригатооооооо!!!


Пишет  High temperature:

Все будет хорошо
Название: Все будет хорошо
Автор:  High temperature
Пейринг: Йокура
Рейтинг: PG
Жанр: angst
Предупреждение: AU. Немного OOC
От автора: для  Jin-Jin. Прости, получилось что-то странное…

читать дальше

Героиновый рай, и они там вдвоём,
И мы, наверное, туда попадём
По дорогам вен, по дорожкам пыли.
Ведь мы так любили, мы были.
Мы были с тобой всё время вместе,
Как Сид и Нэнси, Сид и Нэнси.
И ни за что бы не дожили до пенсий,
Как Сид и Нэнси Сид и…
(Lumen. Сид и Нэнси)

До сих пор не понимаю, как хватило сил нести Йоко до машины?! После бессонной ночи, после долгой и безумной гонки по безлюдным улочкам, после поиска Ю по всему огромному особняку, после того, как я перевязал его, истекающего кровью, не переставая повторять: «Все будет хорошо, все будет хорошо…» Я сам то верил в это?!
Потом вновь машина летела так, что придорожные фонари смазывались в одну длинную желтую ленту. Я не слышал свистков копов, визга тормозов других машин, глухих ударов их друг о друга. Слышал лишь его тяжелое, надрывное дыхание на заднем сидении. Дергался. Поворачивался. Резко жал по тормозам. Царапал ногтями руль и теперь слышал уже его ободряющее: «Все будет хорошо, все будет хорошо…» А он всегда в это верил!
Потом, уже дома, когда колеса вспахали землю моего аккуратного газона и я чуть было не врезался в ворота гаража, уже дома, я помог Ю лечь и вновь занялся его раной.
Он зажимал ее своими длинными, тонкими, изящными пальцами (почему он так и не научился играть на пианино?!) и багровые капли сочились между ними, словно он сдавливал в руке виноград Изабелла.

Осенний вечер. Йокояма погасил свет, а на столе горят тонкие белые свечи. Бутылка вина. Ваза с красным, сладким виноградом. Ю сажает Окуру на стул, на миг замирая за его спиной: легким движением касается волос, прохладные пальцы задерживаются на шее и вновь исчезают. Йоко садится напротив. В его задумчивых глазах пляшут бесовские огоньки – отражения колышущегося пламени свечей. Ю улыбается, как умеет только он: глазами – чуть прикрыв их, затуманивая взгляд, и приоткрывает губы так пошло, что хочется впиться в них с поцелуем и терзать, пока парень не запросит пощады.
Потом длинными пальцами, отбрасывающими зловещие тени на скатерти, отрывает одну виноградину от большой грозди и медленно подносит ее к губам Татсу. Тот пугливо отстраняется поначалу, словно Йоко предлагает ему яд, а потом берет ягоду губами. Ю доволен. Он берет еще виноградину, но та проскальзывает между пальцев и приходится сдавить ее, чтобы поймать. Виноград брызгает и на рубашке Ю проступают бледно-розовые капельки.
- Виноградный сок бледный, а красное вино – яркое. Почему так? – протягивает Тадаеши задумчиво.
- Твоя кожа всегда бледная, а губы – яркие. Почему так? – в свою очередь спрашивает Ю и притягивает липкими от винограда пальцами лицо Татсу к своему, припадая к его губам.
- Потому что ты их целуешь. – отвечает Окура, когда Ю отпускает его и дальше они, как обычно, ужинают молча.

- Не ходи никуда больше со своей шайкой! – я расстегиваю его рубашку, бросая ее, окровавленную, на свой белый, пушистый ковер (когда я с ним, я забываю о ценности вещей!)
- Больше не будет проколов… - Ю говорит спокойно, откидывает голову на подлокотник, пытается по привычке втянуть обнажившийся живот, чтоб казаться стройнее, чем вызывает у меня приступ гнева.
- Идиот, немедленно расслабься! – шиплю я сквозь зубы, словно кот, которого окатили водой.
Он послушно перестает напрягать мышцы и дает мне промывать его рану, обрабатывать, бинтовать…
Я знаю, что не спец в этом и несколько раз сделал ему больно (только потом я додумался дать ему обезболивающее), но он все послушно терпел, даже молча, на этот раз. Видя, что я не склонен сегодня к шуткам.
- Не представляешь! Я иду тихо и тут бац! из-за угла парень с заточкой! Прямо в живот, ну… Почему, интересно, не стал добивать?
«А вот мне интересно, почему ты, всякий раз, когда влипаешь в историю, становишься таким раздражительно-болтливым?!»
- Заткнись, умоляю. – бросаю я коротко, потирая виски. И он сразу же замолкает, принимаясь обиженно сопеть, изображая несправедливо обиженного.
Не понимаю: как он до сих пор не убил меня? Даже не ударил не разу. Даже голос не повысил…
Будь я на его месте: старше, сильнее, увереннее, я бы ни за что не позволил говорить мне «Заткнись». А он позволяет мне все…
- Окура… - зовет он меня по имени, дожидается, пока я обернусь и просит. – Ты можешь поставить мне укол?
Говорю решительное: «Нет!», но он просит еще раз, добавляя:
- Мне и так плохо сейчас… Ты ведь не хочешь, чтобы стало еще хуже?
Я закусываю губу и иду в соседнюю комнату за шприцом и заветной ампулой

Ю всегда ходил в рубашках, свитерах или кофтах с длинными рукавами. И руки у него всегда мелко дрожали, из-за чего он проливал чай за завтраком и частенько ронял пульт от телевизора. Не дрожали они лишь тогда, когда в них был зажат пистолет…
- Ты мерзнешь? – спрашивал Окура всяческий раз, когда дрожащие, музыкальные пальцы прерывисто и нервно касались его щеки.
- Мерзну. – отвечал Йокояма, с легкой усмешкой на маняще-пухлых губах и добавлял. – Но, если ты обнимешь меня, я обещаю согреться!
И Тадаеши всегда обнимал, поглаживая худую спину (всю фигуру Йоко можно было назвать мальчишеской, не смотря на солидный возраст) и положив голову на плечо.
- Эти красные точки на венах… Ты чем-то болеешь, да? На уколах все время? – в глазах Окуры все же промелькнула страшная догадка, но он поскорее отмел эту мысль, не желая верить в то, что было очевидным. Ю, прокляв себя за то, что разделся при включенном свете (всегда выключал, черт возьми, а сегодня забыл!), решил, что врать больше не имеет смысла…
- Нет, Татсу, я здоров. Если, конечно, не считать наркотики болезнью…

Я могу работать медсестрой, ведь я научился мастерски ставить уколы, пока общаюсь с ним.
Зрачки Ю сразу же расширяются и глаза становятся совсем черными, словно две маленькие, манящие и совсем пустые вселенные. Взгляд становится отрешенным, потерянным, мутным, расфокусированным. Зато тело тут же расслабляется, становится ватным и податливым (вот сейчас бы его бинтовать).
Губы расплываются в удовлетворенной, блаженной улыбке.
Если бы не ранение, он сейчас притянул бы меня к себе, посадил на колени и стал бы безотчетно гладить и ласкать. Потом выгнал бы из комнаты. Потом вновь позвал к себе. Говорил бы, что ему то жарко, то холодно. Попросил бы раздеть. Укутать одеялом. Принести воды. Холодной. Горячий чай. Вновь прижал бы меня, уговаривая, как ребенок, посидеть с ним, пока он не заснет.
А сейчас он просто свешивает руку с дивана, отыскивая мою, и прикладывает ее к своей груди. Я чувствую, как под пальцами яростно и неритмично стучит сердце, и я так боюсь, что однажды, после очередного укола, оно остановится.

- А что я буду делать, если ты умрешь? – вопрос пришел Тадаеши в голову, когда он, в очередной раз, забрав Ю с кровавой потасовки, доставал ему из ноги пулю маникюрными щипчиками.
- Жить дальше. – Йоко улыбнулся, не смотря на пульсирующую, сводящую с ума, боль и подумал, что, если он не останется без ноги, то сводит Татсу в ресторан, в благодарность за его заботу.
- Но я не смогу жить дальше без тебя… - Окура поднял на Ю свои прищуренные, медовые глаза, в которых сейчас плескалось удивление.
- Ты попробуешь и у тебя получится, вот увидишь! – Ю ойкнул, когда пуля была извлечена на свет. Удивительная способность – оставаться хладнокровным, когда тебя неумело разбирают на кусочки при помощи маникюрного набора.
- Но я не хочу пробовать…- Тадаеши легкомысленно вытирает руки о домашнюю пижаму, забывая о том, что они залиты кровью. Растерянно смотрит на живописные ярко-алые полосы, оставленные им только что и жалобно просит. – Давай, ты никогда не умрешь!
- Как скажешь… - Ю фыркает и благодарит Бога, что, наконец-то, теряет сознание.

Ю заснул, совсем по-детски, складывая ладони под щеку.
А я так хочу и так боюсь того, что когда-нибудь это кончится.
Я устал.
Я знаю: одно мое неверное движение (вполне оправданное: я же не профи!) и его не станет.
Йокояма тщательно готовиться к тому, чтобы напасть, например, на очередную инкассаторскую машину. Продумывает то, как и чем будет убивать людей.
А я могу убить его случайно.
А могу и специально.
В любой момент.
Даже сейчас.
Почему я не делаю этого?
Потому что мне очень дороги эти рваные толчки под моими пальцами, когда я касаюсь его груди.
Почему я стал носить кофты с длинными рукавами и раздеваться лишь тогда, когда выключен свет?
Потому что мне тоже есть что скрывать.
Можно я немного отдохну, Йоко?
Я ведь устал, спасая твою задницу, поэтому, думаю, тебе не будет жалко, если я вновь одолжу кое-что из твоих запасов.
Только не волнуйся за меня! Все будет хорошо… Ты же всегда веришь в это…

URL записи